Д. В. Алёхин. О практике назначения и производства экспертиз по делам о хищении научных ценностей
Д. В. Алёхин,
заведующий кафедрой криминалистики Московской академии
Следственного комитета Российской Федерации,
кандидат юридических наук, доцент
В статье представлена структура экспертиз по делам о хищении научных ценностей на различных этапах расследования, выявлены ошибки следователей при их назначении и экспертов при оформлении заключений.
Ключевые слова: хищение; научные ценности; расследование; экспертиза.
А 49
УДК 343.98
ББК 67.52
ГРНТИ 10.85.31
Код ВАК 12.00.12
D. V. Alyokhin. On the practice of appointment and production of examinations in cases of theft of scientific values
D. V. Alyokhin,
Head of the Department of Criminalistics of the Moscow Academy
Investigative Committee of the Russian Federation,
Candidate of Law, Associate Professor
The article presents the structure of examinations in cases of embezzlement of scientific values at various stages of the investigation, revealed the mistakes of investigators, with their appointment and experts, when drawing up conclusions.
Keywords: embezzlement, scientific values, investigation, examination.
_____________________________________
При расследовании хищений научных ценностей [1, с. 11–18; 2, с. 20–26] огромное доказательственное значение имеют результаты различных судебных экспертиз, назначаемых следователем в случаях, когда в процессе расследования необходимы специальные познания в виде «совокупности научных знаний и практических навыков» [3, с. 11].
Структура всей совокупности экспертиз, проводимых по делам о хищении научных ценностей, неоднородна. В ходе производства по уголовным делам данной категории характерны назначение и производство как традиционных, так и нетрадиционных экспертиз, например таких, как геммологическая, «предназначенная для решения задач расследования преступления, в котором фигурируют в качестве предмета посягательства … драгоценные, полудрагоценные или ювелирно-поделочные камни» [4].
На первоначальном этапе расследования хищений научных ценностей проводятся, как правило, традиционные виды экспертиз, представленные трасологической (исследование следов ног, обуви, орудий взлома, транспортных средств и т. д.) – 41,7 %; экспертизой материалов, веществ и изделий – 25 %; дактилоскопической – 20,8 %; судебно-медицинской (биологической) экспертизой вещественных доказательств – 12,5 %.
Анализ практики показывает, что большинство следователей соблюдают установленный законом порядок подготовки и назначения экспертиз. Вместе с тем, недостатки и ошибки, допускаемые следователями при назначении экспертиз по делам о хищении научных ценностей, отражаются на качестве экспертизы, а иногда и вообще лишают её доказательственной силы. Так, в кассационном определении Архангельского областного суда по делу о краже особо ценных предметов в отношении Б. и О. судебная коллегия изменила приговор, исключив из квалификации их деяния п. «а» ч. 2 ст. 164 УК России в силу того, что заключение эксперта получено с нарушением закона. В решении суд указал, что заключение экспертизы не отвечало требованиям ч. 1 ст. 204 УПК России, поскольку в нём не были указаны фамилия, имя и отчество эксперта, его образование, специальность, стаж работы, занимаемая должность; сведения о предупреждении об ответственности за дачу заведомо ложного заключения; вопросы, поставленные перед экспертом; данные о лицах, присутствовавших при производстве судебной экспертизы; применённые методики. Других же сведений о том, что похищенные предметы представляют особую ценность, основанных на допустимых доказательствах, в материалах дела не имелось.
В ходе исследования нами были обнаружены следующие недостатки при назначении экспертиз.
1. Большое значение имеет правильное решение вопроса о времени производства экспертизы. Опоздание с назначением экспертизы в процессе предварительного следствия может отрицательно сказаться на результатах расследования. Однако до тех пор, пока следствием не собран необходимый для эксперта материал, назначение экспертизы окажется преждевременным. Изучение следственной практики показывает, что при расследовании хищений научных ценностей экспертизы назначаются несвоевременно. Так, 45,2 % опрошенных нами следователей показали, что они иногда накапливают вопросы, чтобы поставить их на разрешение эксперту на заключительном этапе расследования, объясняя это тем, что назначение экспертиз в ходе первоначального этапа в дальнейшем вызовет необходимость их дополнительного производства. На наш взгляд, со стороны следователей обнаруживается формально-упрощённый подход к расследованию, предполагающий при минимальных затратах сил и средств получение максимального результата. Известно, что со временем, особенно при несоблюдении условий хранения, вещественные доказательства могут подвергнуться порче, следы, имеющиеся на них, по каким-либо причинам могут быть уничтожены, а это существенно затрудняет расследование.
2. Как вытекает из материалов изученных дел, следователи не привлекали специалистов для получения образцов для сравнительного исследования. Одной из причин этого, безусловно, являлся законодательный запрет производства экспертизы лицом, привлекавшимся в качестве специалиста. Данный запрет неоднократно подвергался справедливой критике. Довольно проблематично сформулировать причины, по которым эксперт теряет (или может потерять) объективность оценок после участия в следственном действии, особенно при получении образцов для сравнительного исследования. Тем более бессмысленны подобные запреты при наличии у эксперта права знакомиться с материалами уголовного дела, относящимися к экспертизе. С технической стороны действия специалиста и эксперта, получающего или оказывающего помощь в получении образцов при производстве следственного действия и непосредственно в процессе исследования, не отличаются.
В УПК России подобный запрет снят и прямо указывается, что участие эксперта в качестве специалиста в деле не является основанием для отвода (ст. 70), что, несомненно, можно только одобрить.
3. Стремясь создать все необходимые предпосылки для быстрого и качественного экспертного исследования, следователи довольно часто консультируются с экспертами на подготовительной стадии производства экспертизы как по вопросам, выносимым на разрешение, так и по объектам, которые необходимо предоставить эксперту. Безусловно, консультации двустороннего характера до и после назначения экспертизы не нарушают процессуальную самостоятельность обеих сторон, допустимы и повышают эффективность расследования. Однако практике известны случаи, когда такие консультации имели и негативный характер. Так, 38,1 % опрошенных нами следователей отмечали со стороны эксперта давление в целях исключения из постановления ряда наиболее сложных вопросов, мотивируя это тем, что включение подобных вопросов нецелесообразно, выводы могут быть только вероятные или что дать ответ на них не представляется возможным.
4. В постановлениях о назначении трасологической экспертизы ставились вопросы о том, встречались ли ранее в ходе производства экспертиз замки, взломанные аналогичными с исследуемыми способами, и по каким делам? Безусловно, подобные вопросы не могут разрешаться в рамках экспертного исследования как формы применения специальных познаний. Для проведения такой работы необходимо направлять поручения экспертам.
5. Анализ постановлений о назначении экспертиз показал, что следователи допускают нарушения уголовно-процессуального законодательства при их вынесении. К типичным ошибкам следует отнести:
— отсутствие даты вынесения постановления, в результате нарушается право подозреваемого (обвиняемого) на защиту, так как именно с момента фиксации даты у подозреваемого (обвиняемого) возникают права, предусмотренные ч. 1 ст. 198 УПК России (в частности, заявлять отвод эксперту, ходатайствовать о внесении дополнительных вопросов, присутствовать с разрешения следователя при производстве экспертизы и др.);
— при назначении экспертиз, проводимых вне экспертных учреждений, не указаны лица, избранные следователем в качестве эксперта, им не разъясняется положение ст. 307 УК России об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения;
— отсутствует обоснование назначения экспертизы, приводится лишь фабула уголовного дела;
— неполно излагаются обстоятельства дела, способы обнаружения, изъятия, упаковки и хранения представляемых на исследование объектов;
— не приводится перечень направляемых на исследование объектов, материалов уголовного дела, относящихся к фактам изъятия вещественных доказательств и получения образцов для сравнительного исследования.
6. В практике назначения экспертиз нередко встречаются вопросы, выходящие за рамки компетенции эксперта. Прежде всего, выделяется использование при формулировании вопросов терминов «поддельный», «подлинный». Вместе с тем, решение вопросов о подлинности либо поддельности осуществляется следователем на основании заключения эксперта. Такие ошибки можно объяснить неопытностью и недостаточной квалификацией следователя, и, на наш взгляд, следует не согласиться с А. Р. Усиевич [5, с. 118], предлагающей подобные вопросы ставить перед экспертами.
7. Согласно ч. 2 ст. 73 УПК России заключение эксперта является доказательством по делу, поэтому оно должно быть достаточно ясным, мотивированным и научно обоснованным. Тем не менее, практика показывает, что при оформлении заключений эксперты допускают такие ошибки, как:
— несоблюдение установленных законом правил составления заключения (отсутствие необходимых реквизитов);
— в заключении не отражается процесс исследования, не указывается применение каких-либо методик;
— несоответствие объёма проведённого исследования и ответов экспертов на поставленные вопросы.
В этом отношении интересны данные, приведённые С. А. Придановым о качестве проводимых экспертных исследований при расследовании преступных посягательств на предметы, представляющие особую ценность. Только 10,5 % заключений экспертиз полностью соответствует требованиям ст. 191 УПК РСФСР (ст. 204 УПК России. – прим. Д. А.). В остальных 89,5 % заключений были выявлены нарушения закона, а в 30 % заключений отсутствовали также описания проведённых исследований, ссылки на использованные методики, ответы были немотивированными или неполными [6, с. 152].
Как справедливо отмечают С. А. Ялышев и Г. Н. Аветов, «на практике довольно распространено чрезмерное доверие к заключению эксперта, поскольку завышена оценка его доказательственного значения … поэтому заключение эксперта подлежит оценке наряду со всеми другими доказательствами и не имеет каких-либо преимуществ» [7, с. 65–66].
1. Алёхин Д. В. Понятие и сущность научных ценностей как философской категории // Вестник Дальневосточного юридического института МВД России. – 2007. – № 1 (12).
2. Алёхин Д. В. Научные ценности как правовая категория // Вестник Дальневосточного юридического института МВД России. – 2007. – № 2 (13).
3. Шиканов В. И. Проблемы использования специальных познаний и научно-технических новшеств в уголовном судопроизводстве: Автореф. дисс. … д-ра юрид. наук. – М., 1980.
4. Лютов В. П. Проблемы судебной геммологии // Энциклопедия судебной экспертизы: Научно-практический журнал. 2013. № 1 (1). [Электронный ресурс: Регистрационный номер в Роскомнадзоре ЭЛ № ФС-77-51827] URL:http/www.proexpertizu.ru/theory_and_practice/gemological_examination/92/
5. Усиевич А. Р. Криминалистические аспекты обеспечения расследования посягательств на культурные ценности: Дисс. … канд. юрид. наук. – Ижевск, 2004.
6. Приданов С. А. Расследование преступлений, посягающих на предметы или документы, имеющие особую историческую, научную, художественную или культурную ценность: Дисс. … канд. юрид. наук. – М., 1997.
7. Ялышев С. А., Аветов Г. Н. О некоторых проблемах оценки научной обоснованности заключения эксперта по результатам назначенной и проведённой экспертизы в суде // Стратегии уголовного судопроизводства: Сборник материалов международной конференции, 11–12 октября 2007 г. – СПб., 2007.
Комментарии могут оставлять только зарегистрированные и авторизованные пользователи.
